~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~домой ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~домой ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Вечерело, люди торопливо шли вперёд. Суетились, обгоняли друг друга, скрываясь в переходе ведущим в Метро, вагоны которого неумолимо везли их по домам. Часть людей наоборот, с широких лестниц перехода, спешным шагом ускоренно двигались к разбросанным вокруг высоткам. А кто-то, дойдя до остановки, грузно, с усталым лицом останавливался и ожидал автобуса. Но всех их объединяло одно, общее направление: все стремились домой. «Дом» - это этого слова в душе у меня защемило сердце. Под скользящими как сквозь меня взглядами, я поёжился и потупив взор уставился на мощёный под ногами камень. Как необычно это осознавать. Я такой же как все вокруг, столько же рук ног, одна голова. Но нету ЕГО. И от этого так резко ко мне меняется отношение и сама жизнь… Не понятно. Из мыслей меня вывел громкий, радостный крик бегущий в моём направлении девочки. Держа во внимание один лишь гонимый ветром шарик, она не оставляла безуспешные попытки ухватиться за развивающуюся в разные стороны ленточку. -Маша, доченька! – женщина, пройдясь по мне тревожным взглядом быстро позвала бегущую дочь – Бегом ко мне! Тут же ….ездят машины! Сколько раз тебе говорила: нельзя играть около дороги. Мы всегда ходим на детскую площадку, и там весело, ведь так? - Ну мам! - ребёнок, затормозив, повернулся и нехотя зашагав медленным шагом к матери - Я только хотел догнать шарик… - Пошли домой, дорогая, уже поздно, а нам ещё надо успеть сделать уроки. Фигуры, сопровождаемые поучениями женщины, стали удалятся. Но этот взгляд… Сколько раз видел и мерил его на себе, но каждый раз он оказался, как самый первый, болючий, отчасти мёртвый, с изрядной долей холодного яда. Волна отчаяния и непонимания в сотый, тысячный раз накатила, оставив усталый разум барахтаться в океане острых, буд-то обросших шипами эмоций, горьких воспоминаний. К глазам предательски подступили слёзы. Но я сдержался. Труднее было не дать явившейся из горьких мыслей пучине утянуть в омут памяти, дни, которые стали делителем на «до» и «после». В этот момент меня частенько накрывало. Как стало накрывать и сейчас. Собрав волю в кулак. Я постарался сосредоточиться, не дать себе раскиснуть, подумав о НЁМ, в голове разыгравшаяся буря стала утихать. Моё дыхание стало восстанавливаться, а взгляд прояснятся. Желание достичь в такие моменты Успех, изменится становилось очевидным. На губах у меня появлялась лёгкая полуулыбка, будущее воображаемое в голове обретало формы, а главное начал виднеться смысл. Решимость отчаянно брала меня всего, не оставляя иного выбора, как… «Я должен изменится. Я должен сделать выбор, как когда-то сделал выбор, шагнув в бездну, теперь пора выбираться отсюда». План, вынашиваемый в моей голове, давно тёр виски, изрядно проев плеш своей нереализованностью. Но нужно было пройти обратные этапы, в конце каждого из которых ждало своё испытание, своя ломка. Отказаться от самих спиртных напитков трудностей для меня не составило – никогда не умел пить, да и начал за чистой случайностью, изрядно подсев только в последние года. Тяжелее было оставить «своих», тех побратимов, волею случая и отказом судьбы оказавшихся на дне рядом. Сделать шаг, уйти от презренных обществом требовало смелости. Уйти из одного вида одиночества в одиночество абсолютное. Сплюнув под ноги, обдуваемым тёплым ветром, я решительно зашагал в сторону ресторанной улочки. От моих резких действий парочка, шедшая на встречу значительно впереди скорректировала маршрут, не желая ни в какой степени тревожить себя моей персоной. Но меня это лишь укоренило в верность одолеваемых мыслей. Ночь окончательно накрыла город, дав волю зажечь яркую подсветку улиц и фасадов зданий. Держась в тени и по возможности огибая островки света я аккуратно продвигался по одной из центральных улиц города. Свернув в арку, дойдя до чёрного входа и зоны разгрузки, встав поодаль, я радостно отметил наличие стоящего гружёного Камаза. Отголоски доносившейся ругани говорило о верности моих расчетов. «Устричные четверги», легко запомнить. Каждый четверг багатеи жрут деликатесы и каждый четверг один и тот же разговор на задворках! Опять не хватает, но не ртов, а рук, кто примет тяжёлые аквариумы, и прочую тару, наполненную живым товаром из океанских глубин. За такую дрянную работу, таскать тяжести в нашем времени никто в здравом уме, памяти и жизни приниматься не будет. Но эта речь явно не про меня! Дождавшись, пока водитель отойдёт к кабине, я, сделав плавный шаг, выйдя из тени представ во всём своём великолепии. Стоптанные туфли, перетёртые, порванные джины, излишне тёплая курточка. Запах не самый приятный, но расположенная неподалёку мусора гармонично маскировала то, что явно не была козырем в моей колоде. Сотрудник ресторана поморщился, готовый к не приятному и банальному диалогу. Решив не тянуть, он бросил: - Чего тебе надо? Еды нет. Давай проваливай, пока не позвал охрану, а они сегодня не в духе. - Работы – выдержав паузу, ответил я. - Какой работы? – на лице приёмщика мелькнула не понимание. - Самой тяжёлой – сказал я и выразительно кивком головы показал на гружёную фуру. - Послушай… - начал было приёмщик, но слова встряли поперёк горла, не дав закончить фразу, он лихорадочно метался в мыслях, понимая всю тяжесть и неоднозначность своего положения. - Послушайте, Иннокентий, – я узнал его имя из давно подслушиваемых разговорах – Вы понимаете: разгружать машину некому. Если снова привлечёте поваров или официантов, рискуете получить ещё один скандал высоких гостей, новую жалобу о задержке блюд или «грязных официантах» Вам не перенести. И боюсь ресторану тоже. От услышанного венки на лбу Иннокентия вздулись, а глаза сузились, изучающе, глядя на меня. Встретив тёмно-карие глаза твёрдым и ясным взглядом, я дал понять, что выбора у него нет, но хотелось, чтобы этот выбор быв единственным и самым лучшим. И, по-моему, он меня понял! «Банкет начнётся через час. Если управишься за сорок минут, оплата твоя», - коротко сказал Иннокентий, показав перед лицом пятитысячную купюру – «За срочность» - спрятал купюра в карман – «Но, если разобьёшь - пеняй на себя» - завершив фразу он быстро удалился в подсобное помещение. Из окон кухни ресторана за нами с интересом наблюдали повара, попеременно смотря то на гружёную машину, то на меня. Взяв стоящую около двери тачанку, я подошёл к задним дверям Камаза. *** Изнемогая от тяжёлой, наверное, самой тяжёлой физической работы в жизни, я прислонился к холодному металлу забора. Остывая, я размякал ощущая, как ноги подкашиваются, а силы оставляют меня. - Хорошо, ты справился, - Иннокентий ответил сдержанным, с вылезающими нотками удивления тоном - держи оплату, - он протянул две двухтысячные купюры. Прикоснувшись к купюрам, я ощутил какое-то странное ощущение. Мне показалось, что я увидел искру, проскользнувшую то купюр к моим пальцам. Искру, которой суждено зажечь пламя моей новой жизни, вернуть из пепла Человека, чья свобода зашла слишком далеко. И была неправильно истолкована. -Я приду в следующий четверг, - не спрашивая утвердительно сказал я. Взгляд не смотря на усталость сиял, я чувствовал как Пламя жизни разгорается во мне вновь. Развернувшись, окрылённый духовным возрождением воплоти, я направился в сторону арки, вперёд на улицу. Как меня окликнул приёмщик: Сделав шаг, раздумывая он медленно сказал: «Мероприятие прошло как по маслу. Я получил хорошие чаевые» - замолкнув, Иннокентий протянул пятитысячную купюру – «Держи ты заслужил». Меня била мелкая дрожь, нервы как пружины поджимались внутри. Приёмщик продолжал: «И знаешь – приходи не только в четверг. У босса ещё пара заведений на улице. Руки нужны на подсобку. А к рукам толковая голова. Что умеешь делать?» - То, что надо - уметь буду – улыбнувшись ответил я. - На том и договорились, - впервые, душевно, улыбнулся Иннокентий. Выйдя к набережной, на противоположном берегу я увидел здание, башня которого ярким силуэтом выделялась на фоне полной Луны. Классическая двускатная крыша башни, большое окно по центру, таким я представлял и рисовал «домик» в детстве. «Мне пора домой. Теперь я другой» - шепнул , вынув из кармана и сжав замятый, аккуратно завернутой в целлофан документ гражданина страны. Внимание моё переключилось и теперь было приковано к светящемуся табло «Hostel Ekonom». Удалявшись, шёл уже другой человек. Поверх оставшегося позади мусорного бака валялась не по сезону тёплая куртка, изогнувшись формой, в свете луны напоминавшая большую причудливую скорлупу. ******************************Послесловие****************************** Рассказ о силе воли человека и сделанном выборе. Перекрёстков путей, когда можно свернуть не туда, или, наоборот, встать вновь на свой Путь, в жизни человека встречается большое множество. Выбор всегда есть, как и выход. Выхода нет только из могилы. Так что если вопрос не касается места захоронения, можно включать энтузиазм на полную катушку и вперёд. решать свои проблемы. Или не свои. Это кстати тоже выбор. 😉🌟🌠